Бааль Сулам о пользе раскрытия изъянов

Йегуда Ашлаг (Бааль Сулам)

Послание пятое

(фрагмент)

1921 г.

…И по поводу того, о чём намекнул ты мне в последнем письме, что прячу своё лицо от тебя, отношусь к тебе, как к врагу, в смысле – слышу о беде его и молчу. И не разделяю тяжкой ноши друга моего, и совсем не волнуют меня страдания друга моего; и признаюсь, что в этом ты прав, что совсем не чувствую я страдания эти, которые ты испытываешь, более того, – весел я и рад тем изъянам, раскрытым и раскрывающимся.

Хотя и ропщу и сожалею я об изъянах, – что до сих пор не раскрылись и ещё раскроются; потому что скрытый изъян безнадёжен, и великое избавление с небес – его раскрытие; ведь закон таков, что не может дающий дать то, чего нет в нём, и если раскрылся сейчас, – нет никаких сомнений, что был так же и в основе, только был скрыт. Поэтому рад я выходу их (изъянов) из своих нор, потому что взгляни на них, и рассыплются в прах. И этим не удовлетворяюсь я даже на мгновение, так как знаю я, что тех, что с нами, – больше, чем с ними; и достаточно понимающему.

Но когда опускаются руки – удлиняется время, и эти презренные паразиты скрыты, и даже местонахождение их неизвестно. И об этом говорит мудрец: “Глупец сидит, сложа руки, и ест сам себя”. Потому что опустил Моше руки свои, но когда поднимет Моше руки веры его, сейчас же раскрывается всё, что должно раскрыться, и тогда “…и одолевал Израиль…”, и рукой сильной, и по каждому диву великому и т.п. И об этом сказано: “Всё, что найдёшь в своих силах сделать – делай”, и когда исполнится мера их, сбывается Писание: “Свергнуты будут нечестивые”, и с гибелью нечестивых приходит свет и радость в мир, и тогда “и нет их”.

И помню я, что подобный разговор был у меня с тобой в первый день Рош а-Шана года 5681; по возвращении нашему с кидуша, рассказал ты мне об итогах весьма огорчительных, которые увидел ты в молитвеннике своём утром во время молитвы, и исполнился я радости пред тобой весьма, и спросил ты: к чему радость эта. Сказал я тебе, что в раскрытии погребенных нечестивых, хоть и не захвачены они в целости, всё равно раскрытие самих их, великим избавлением сочтётся, причиной чему святость дня.

A то, что писал ты мне, что не сможешь предпочесть сына любимой сыну нелюбимой, первенцу, много раз говорил я с тобой об этом лицом к лицу, что место веры называется “яма” (на иврите “бор”), а наполнение этой веры называется “колодец” (на иврите “беэр” ) воды живой; и именно “живой” называется, – то есть в отличие от природы воды обычной, которой если и не хватает немного, все еще колодец на своем месте, – в точности как природа живых существ колодец тот; и не просто, но все части его – это органы, от которых зависит душа, малейший прокол (некева) которых хоть где-то, – и немедленно умрет весь уровень живой, и нет его. Написано об этом: “Меня, источник живой воды, оставили они и высекли себе водоемы, водоемы пробитые, которые не держат воды”. Хоть и нет недостатка в воде, но есть некий недостаток в водоеме, – ведь разбит весь, конечно же, без сомнения, “не держит воды, что в нем”, на что намекает пророк именем Всевышнего; и это истинная каббала, для всякого мудрого и понимающего разумом своим. А если не понимаешь ты, – пойди и увидь, и тогда и ты будешь мудрым и понимающим разумом своим.

…Ты видишь, как я могу постараться и порадовать тебя сейчас словами правды; радовать же тебя словами лжи, – упаси Боже, как лжепророки во времена разрушения, упаси меня Боже от греха, ведь лжи в пределах моих не существует вовсе, и давно уже знаешь ты отзыв мой об обыкновении тех, кто приближает учеников своих к истине узами фальши и сплетениями лжи, или излишеств, идолами которых никогда я не осквернился, и не в них доля Яакова, поэтому все речи мои – это речи правды. Там же, где невозможно раскрыть правды, я молчу совершенно.

….Все это расписал я тебе по причине сомнений, которые почувствовал я меж строк письма твоего, так как забыл ты чистейшую истину, что всегда на устах моих и в сердце моем. И обещаю тебе, что более чем убедился ты до сих пор в истинности слов моих, наяву убедишься, что все совершенно слова мои пребывают и пребудут во век, не изменятся и на волос, и так же и все слова, что пишу я тебе, есть в них истинный смысл, – не изменятся они, но требуют внимания, “так как пора эта – пора сокращать”.

Поверь мне, что слова, раскрытые в письме этом, не мог я написать тебе до сего дня, по причинам тайным, которые останутся со мной, потому что глаза мои ведомы целью, чтоб сложилось все со стороны наилучшей, и это то, что окружает меня оградой, превосходно хранящей каждое слово, и достаточно тому, кто понимает. И знаю я, что со временем станут ясны тебе все слова мои и поступки в отношении тебя, как написано: “Счастлив сосуд, вошедший в скверне и вышедший в чистоте”, – потому как таков путь Торы.

…Но вместе с тем ясно мне, что принесут добро времена, и тогда вырастешь ты в мере добра их, и в мере открытой любви их. И еще пребудем в утолении жажды любви постоянно вместе, как источник непрекращающийся, в насыщении и наслаждении, потому что благость Творца – получающему совершенному, который не чувствует никакой сытости; и за то зовется Всемогущим, Благословен будь, что выполняющим волю Его является свет старый и свет новый в единении одном, который приобретается соблюдением суббот и седьмого года (шмита). Навеки, и таков смысл “И отложили его до утра и т.п., и не воссмердел, и червей не было в нем”. Как написано: “Насытятся и насладятся добротой Твоей”. Потому что едой телесной наполнится чрево в мере материальной, и это не более, чем туманит разум[1] из варения желудка, и он утомлен и изнурен и впадает в сон.

И таков смысл того, что вонзил Пинхас копье в чрево ее, в час, когда были прилепившимися. “И встал Пинхас, и совершил суд, и прекратился мор”. И поэтому удостоился помазания, хоть и не был из сынов Аарона, потому что Моше сам сказал ему: “Вот, даю Я ему Мой завет мира”. Сначала был в “вав” усеченной”, но в свете Торы удлиняется вав, и завет Мой был с ним, жизнь и мир вместе, и в свете лика Царя – жизнь.

Йегуда Лейб

[1] Букв. – “поднимает дым к моха”.