Бааль Сулам (Йегуда Ашлаг)
Часть 2
8
И кроме сказанного, есть в аллегории о четырех цветах важный намек. Высшие света названы «сефер» (книга), как сказано в первой главе первой части книги Ецира: «И создал мир свой из трех книг: из Книги (сефер), писателя (софер) и рассказа (сипур)».
И мудрость (хохма), заключенная в каждой книге, раскрывается изучающему не в белом цвете, что в ней, а только в цветах, то есть в красках, которыми написаны буквы книги, в соединении со светом хохма. Ведь, как правило, в книге есть три эти краски:
– красная;
– зеленая;
– черная.
Так и миру Ацилут, суть которого – хохма, и весь он – Высший свет, соответствует белый цвет, содержащийся в книге. Мы не постигаем его, так как любое возможное раскрытие в книге небес происходит в сфирот бина, тиферет и малхут, являющихся тремя мирами БЕА, – красками, которыми написана книга небес. Так что буквы и их сочетания раскрываются в трех упомянутых цветах, и только посредством их раскрывается свет Творца получающим.
Вместе с тем, следует различать: как белый цвет в книге является основой книги, и все буквы «несомы» им. И без белого цвета совершенно невозможно было бы существование букв и раскрытие содержащейся в них мудрости. Так и мир Ацилут, представляющий собой сфиру хохма, является основой раскрытия света хохма, проявляющегося через миры БЕА. И в этом тайна сказанного: «Все в мудрости создал».
9
И как сказано во втором ограничении, в книге «Зоар» речь не идет о мире Ацилут как таковом, поскольку он является белым фоном в книге. Исследуется лишь его свечение в трех мирах БЕА, которые являются цветами, буквами и их сочетаниями, имеющихся в книге. И проявляется это двумя способами:
либо три мира БЕА получают подсветку мира Ацилут на своем месте, когда свет многократно уменьшается при прохождении парсы, находящейся под миром Ацилут, так, что различается лишь как свечение келим дэ-Ацилут.
либо миры БЕА поднимаются выше парсы на место сфирот бина, тиферет и малхут дэ-Ацилут, и «одеваются» на мир Ацилут, то есть получают свет в месте его свечения.
10
Однако аллегория не отражает сути полностью, поскольку книга мудрости этого мира – это белый фон и краска букв, в которых нет духа (руах) жизни. И раскрытие мудрости – не в их сути, а за их пределами – в разуме изучающего их.
Тогда как в отношении четырех миров АБЕА, представляющих собой книгу небес, – вся мудрость, которая только существует в действительности, как духовной, так и материальной, находится в них и проистекает из них.
В соответствии с этим знай, что белый цвет, содержащийся в книге, является сам по себе предметом изучения, и три цвета призваны прояснить его.
11
Рассмотрим, что представляют собой 4 категории, которые были приведены выше в первом ограничении:
материя;
форма материи;
абстрактная форма;
суть.
Я поясню их сначала на наглядных примерах этого мира. Например, когда мы говорим: «сильный человек», или «правдивый человек», или «лжец» и т.п., то в соответствии с этим различаем:
его материю, то есть тело;
форму, в которую облачен материал, то есть сильный, правдивый, или лживый;
абстрактную форму, как если можно было бы абстрактно воспринять форму сильного, правдивого или лжеца безотносительно к материалу человека, и изучать эти три формы сами по себе, не воспроизведенные ни в какой материи или теле, то есть изучать свойства силы, правдивости или лжи, различать в них достоинства или недостатки, когда они абстрагированы от любой материи.
суть человека.
12
И знай, что четвертая категория, представляющая собой суть человека как таковую, без материального воплощения, совершенно невозможно воспринять, поскольку пять наших органов чувств и наше воображение дают только раскрытие действий сути, но не её саму. Например:
Зрение воспринимает только волны от сути видимого, соответственно свету, который оно отражает.
Слух – всего лишь силу воздействия звуковых волн некой сути, передаваемых по воздуху. Воздух под воздействием силы звуковой волны давит на барабанную перепонку в ушах, и таким образом мы слышим, что поблизости от нас что-то находится.
Обоняние воспринимает воздух, исходящий от сути, который раздражает наши нервные окончания, реагирующие на запахи, и тогда мы ощущаем запах.
Вкус – это лишь производное от контакта некой сущности с нашими вкусовыми рецепторами.
Таким образом, все наши четыре органа чувств не предлагают нам ничего, кроме раскрытия действий, исходящих от какой-либо сути, но никак не саму суть.
И даже самое сильное чувство – осязание, способное различить холодное и горячее, твердое и мягкое, тоже представляет собой не что иное, как раскрытие действий внутри сути, но они – только проявления сути. Можно остудить горячее, и подогреть холодное, твердое можно расплавить до жидкого состояния, и испарить жидкость, доведя её до газообразного состояния так, что уже невозможно будет обнаружить ее при помощи наших пяти чувств. И, несмотря на это, суть сохраняется. Мы можем заново превратить газ в жидкость, а жидкость довести до твердого состояния.
И понятно, что пять наших органов чувств никоим образом не раскроют нам сути, а только ее проявления и воздействия. И нам следует знать, что все, что не дано нам воспринять в ощущениях, не может быть и в нашем воображении. А то, что не появляется в воображении, никогда не будет существовать в мыслях, и у нас нет никакой возможности познать это.
Ведь невозможно постигнуть суть мыслью. Более того, даже собственную суть не дано нам постичь. Я чувствую и знаю, что занимаю какой-то объем в мире, что я – твердый, горячий, что я думаю и тому подобное, вследствие проявления воздействий моей сути. Но если спросят меня: «Какова суть твоя, из которой исходят все эти проявления?», – я не буду знать, что ответить. Ведь Управление предотвращает постижение сути, и мы постигаем только проявления и образ действий, исходящие из сути.
13
Первую категорию – материю, то есть, проявления действий любой сути, раскрывающиеся нам, мы способны воспринять полностью, так как они объясняют, полностью удовлетворяя нас, суть, находящуюся в материи. Так что мы совершенно не страдаем от отсутствия возможности постижения самой сути, и не нуждаемся в ней, так же как не испытываем потребности в шестом пальце на руке. Другими словами, постижение материи, то есть проявление действий сути совершенно достаточно нам для всех наших потребностей и познаний, как в постижении собственной сути, так и в постижении любой сути вне нас.
14
Вторая категория – форма материи также постигаема нами абсолютно ясным и достаточным образом, так как мы познаем ее в конкретных, практических опытах, исследуя поведение материи. И так мы приобретаем все наше знание, на которое действительно можно положиться.
15
Третья категория – это абстрактная форма. То есть, после того как форма проявилась по отношению к нам, воспроизведенная в материи, сила нашего воображения позволяет совершенно отделить её от материи и изучать абстрактно, отдельно от любой материи, как например, достоинства и положительные качества, о которых идет речь в книгах о морали. Когда мы говорим о свойствах правды и лжи, гнева и героизма, и прочее, мы имеем в виду их абстрактную форму, свободную от любой материи. Мы наделяем эту абстрактную форму достоинствами и недостатками.
Но знай, что отношение к этой третьей категории со стороны серьезных ученых весьма осторожное, поскольку невозможно полагаться на нее на 100%. Ведь легко ошибиться в том, что абстрагировано от материи. Например, идеалист, если он не религиозен, превозносящий абстрактную категорию правды, может решить, что даже для спасения жизни людей от смерти не произнесут его уста ни слова лжи преднамеренно, пусть даже весь мир перестанет существовать. Но не таково мнение Торы, говорящей: «Нет ничего выше спасения души».
А ведь если бы мы занимались исследованием правды и лжи, когда они воплощены в материи, тогда эти понятия воспринимались бы с точки зрения их пользы или вреда для материи. И тогда, после многочисленных экспериментов, проведенных в мире, увидев множество жертв и потерь, которые причинили лжецы и их лживые речи, а также большую пользу приверженцев правды, которые соблюдают правило говорить только правду, мы пришли бы к выводу, что нет более важного достоинства, чем правда, и нет ничего, более низкого, чем ложь.
И если бы идеалист понимал это, то, конечно, согласился бы с мнением Торы, и принял бы, что ложь, если она спасает от смерти даже одну человеческую жизнь, неизмеримо важнее величия и ценности абстрактной правды. Ведь нет никакой очевидности в этих абстрактных понятиях третьей категории. И нечего рассуждать об абстрактных формах, которые еще не воплощены в материи этого мира, это лишь пустая трата времени.